Фортуна — та ещё стерва. Угадать, когда она воткнет нож тебе в спину — невозможно. Полковник замер на месте, рассматривая гадкий подарок, на который наступил. Рассмотреть «лепесток» под наметенным снегом было чертовски сложно. Сегодня у него это не вышло. Мужчина вздохнул.
Снятая с вооружения, «подлая мина», непонятно как оказавшаяся в Зоне, была сюрпризом. Красин, насмотревшийся на такие «игрушки» за долго время своей службы, начинал играть в русскую рулетку. Десть лет сроках хранения, ПФМ-1 могла просто не сработать. На его памяти были случаи, когда мина взрывалась, хотя и была изготовлена чуть ли не в прошлом году.
Вспомнился Афганистан. Палящий зной днем, адский холод ночью. Горы были засыпаны «лепестками», спасибо летчикам, разбрасывающим их направо и налево. Приходилось действовать аккуратно, но все равно, раз на раз не приходится. Командир разведроты десантников на такую наступил. Мина сработала, взорвалась, но капитан остался цел, отделался легким испугом. И такое бывало. Хотя, конечно, надеяться на такой расклад сейчас было сложно.
Алексей Михайлович повесил автомат на плечо, стволом вниз, сохраняя неподвижность. Обезвредить такую мину было невозможно — не предусмотрено конструкцией. Можно было только уничтожить близкой детонацией. Воплотить такой способ в жизнь, когда сам наступил на «лепесток», было нереально. Взрыв не гарантировал ста процентов последующей ампутации стопы. Да и смертность после подрыва была в пределах двух процентов — так рассказывал военврач в Асдабадском госпитале — только если не было своевременной медицинской помощи. Сейчас Красина волновало другое — пришлось бы демаскировать себя, в случае взрыва. Обидно. Но от таких промашек не застрахован никто, и офицер с этим смирился, ещё в самом начале службы.
Полковник был зрелым человеком. Терять в этой жизни ему было нечего, да и опасаться за свою жизнь он отвык. Поплакать о нем некому, так зачем переживать и волноваться? Лицо, скрытое противогазом, тронула горькая усмешка. Хоть какая-то польза от подобного положения. Кто-то, оказавшись на мине, начинал паниковать и, в итоге, погибал скорее от страха, расшатывая свою нервную систему. Метания не приводили ни к чему хорошему. Красин же себе такого не позволял. С профессией, выбранной Алексеем Михайловичем для себя, получить пулю и быть убитым можно было в любой момент. Сам на это пошел, сам к этому был готов.
После горящего десантного вертолета, окружения в горах, пылающего города и неудачного штурма, противопехотный "лепесток" казался меньшим из зол. Страшно было перебегать улицу, ожидая, что тебя настигнет пуля снайпера. Страшно было, когда в горах заканчивались патроны и ты слышал скорбный щелчок автоматного затвора. Твоего собственного. Страшно было, когда в БТР перед тобой попадал реактивный снаряд из противотанкового гранатомета. Было. Пока это не становилось рутиной.
Страшно было, когда ты видел приказ об увольнении в запас, по выслуге лет. По-настоящему страшно было, когда ты задумывался, что ждет там, в мирной жизни, на гражданке.
Красин усмехнулся про себя и сделал шаг в неизвестность.
