Блокпост №2

Ночь была в самом разгаре. Бледный диск луны спрятался за тяжелыми тучами, и Зона погрузилась в чернильный мрак. Такой густой, что если вытянуть руку перед собой, то пальцев уже не увидишь. Гринпис принялся ворчать, что включать фонарики сродни самоубийству, особенно сейчас, когда где-то недалеко двигалась по их души группа озлобленных монолитовцев. Но и других вариантов у сталкеров сейчас не было, как и приборов ночного видения. В такой темноте они дойдут либо до первой аномалии, либо до буерака, в котором благополучно переломают ноги.

Они сделали первую остановку возле заброшенного заводского комплекса. По его высоким стенам змеились побеги дикого винограда. Точнее, он, измененной аномальной энергией, только смутно угадывался. Лоза вдруг обросла многочисленными острыми шипами. Листья в лучах фонариков вдруг начали фосфоресцировать темно-зеленым светом с гранатовыми вкраплениями. Словно на них попали брызги крови. Жутко и, одновременно с этим, завораживающе красиво.

- Тушите фонари, - строго приказал Грин. Растение еще некоторое время «пульсировало», светясь, но вскоре погасло окончательно. Люди рядом угадывались только по дыханию и… - Гоблин, мать твою! Что ты там бормочешь?!

- Молитву, - сталкер сначала закончил, а только потом снизошел до ответа. Даже не видя его, можно было понять, что Гоблин вновь теребит пальцами бороду – по тихому, почти металлическому, скрежетанию.

- Ну и жуть, - поежился Гусь. – А о чем?
- О защите от злых языков и недоброжелателей, - тут же весело поделился мужчина в ответ. Это что, его золотой зуб в темноте блеснул? Как это вообще возможно?
- Ну… Это… Не то, вроде. Есть молитва от мутантов или монолитовцев там? Вот это бы… Ай! – Гоблин отвесил парню звонкий подзатыльник.
- У, богохульник! А молитва как раз к месту. Вот все Гринпис зубоскалил, что я боюсь по ночам ходить. Сглазил, джюкЕл! И теперь тэ явЭн бахталЭ на просторах ночной Зоны! – он явно переходил на свое родное наречие, когда начинал волноваться.

- А что, штаны обделал? – язвительно поинтересовался Грин. – И хватит на своем балаболить, ты же знаешь, как это бесит! Никто, кроме тебя, этот трындеж не понимает!

- Бояться, Гринпис – это нормальное состояние для живого, психически здорового человека, - вдруг серьезно ответил Гоблин. – Я уже не мальчик, чтобы хохориться. Да и перед кем? Перед тобой? Не, брат. Я Зону не только люблю, но и уважаю. И знаю, что ночью ходят либо наглые, либо безрассудные…

- Либо мы, - прошептал Гусь Сане на ухо. – Постоянно-попадающие-в-неприятности…
- Безрассудные камикадзе, - фыркнула она в ответ. Она напряженно прислушивалась, пытаясь не обращать внимания на дружескую перепалку. Что ее успокоило – пусть прошло достаточно времени, военные должны как должны были дойти до ущелья, но все еще не было звуков перестрелки. Раскатистого грома снайперской винтовки. Заливистых очередей М4. Не звучали щелчки автомата «мудака-хранителя». Может, в кои-то веки, она поступила правильно. Не хотелось бы, чтобы этой ночью погиб кто-то еще.

-…а Зона ни тех, ни других не особо-то любит, - Гоблин хмыкнул. – Да знаю, что тебя это бесит. Не переживай, ада ничИ мэ тУтэр на пхэнАва!
- Черт бородатый! – рыкнул Гринпис.
- Да тихо ты, не ори, - засмеялся Гоблин. – А то на твои вопли все окрестные мутанты сбегутся, - вдруг сталкер тяжело вздохнул. – Муха, ты, если что, кричи.

- Что? Зач… – отголоски чужих мыслей на время оставили Саню, вновь превратившись в неразборчивый шепот. И посему для девушки это было весьма неожиданно, когда Кефир схватил ее за шкирку и поволок куда-то в сторону, вдоль стены уводя от остальной группы.

- Эй, вы чего!.. – жалобно спросил Гусь, пытаясь побежать следом за ними, но Гоблин остановил, положив ладонь ему на плечо. – Они же сейчас там друг друга поубивают!
- Маловероятно, - просто ответил сталкер. – Тем более, Кефир злой, что собака. Только под горячую руку попадешь. Не лезь, думаю, сами разберутся.
- Думаешь?!
- Ну… надеюсь. Если что, вмешаемся. Неужто ты думаешь, что я буду смотреть, как девчонку убивают?
- А есть и такой вариант? – хмыкнул Гринпис. – Я бы посмотрел.
- Помолился уже, а тебе хоть бы что, бес… - Гоблин сокрушенно покачал головой. - Вы оба лучше по сторонам смотрите. А то мало ли, кто к нам в гости пожалует.

---

Саня успела сгруппироваться, когда Кефир с размаху впечатал ее в стену, но все равно зашипела от боли, чувствуя, как шипы аномального дикого винограда впиваются в ее кожу, несмотря на плотную ткань защитного комбинезона. Отшатнуться обратно она не успела, командир буквально вдавил ее в бетон, удерживая предплечьем.

- Муха! – рыкнул он.
Впрочем, этого стоило ожидать. Она видела его лицо, чувствовала недоумение, страх и злость, когда он возвращал ей ПДА. И надеяться на то, что Кефир просто забудет произошедшее, было бы как минимум наивно.

- Если хочешь драки, то ты выбрал неподходящее для этого время, - Саня, сама того не желая, начала «впитывать» его ярость, и в ее голосе звучало гораздо больше яда, чем она хотела. – Но ты обязательно обра… Уй! – командир усилил давление, шипы вновь оцарапали кожу.

- Ты мне ничего рассказать не хочешь? – тон изменился на свистящий шепот. Кефир явно едва сдерживался.
- Что ты от меня хочешь? – угрюмо спросила девушка. В ответ на боль, по выработанной привычке, она только больше замыкалась, пытаясь выстроить между собой и миром толстую броню безразличия. Но в этот раз не выходило, Муха сейчас играла роль некоего зеркала, отражающего чужие чувства.

- Ответы! Я хочу услышать от тебя гребанные ответы! – никто из них не срывался на крик, оба помнили, где находятся. И тем самым эмоции только бурлили в груди, не находя выхода. Все переживания, у каждого свои, все события, свалившиеся на их голову. Это выжигало дотла.

- Сначала научись задавать вопросы, прежде чем требовать от меня ответы. Я этой херни с угадайкой не понимаю, – процедила Саня. Командир вдруг замахнулся и ударил кулаком в стену, рядом с ее головой, вымещая злость.

- Ах ты этого не понимаешь?! Ты знаешь, что это за сраный Робин Гуд! Ты все время знала!
- Я ничего! Не знаю! Про этого! Снайпера! – судорожно выдохнула Муха, чувствуя, как темнеет в глазах. Мир покачнулся. Она опять начала терять контроль. Шепот в голове становился все громче.
- Идиота из меня не делай! Я видел сообщение! Ты ему написала, что к нему военные идут!
- Ты точно читал, что я писала?! Какой нахрен снайпер?!
- Тогда кто это был?! Кто тебе писал?! И с какого хрена он писал тебе?!
- Я же сказала, что без понятия!
- Ты рассказала про парней, что к нему идут! Ты их подставила!
- Включи голову, кретин! Ты стрельбу слышал?! А знаешь, почему ты ее не слышал?! Потому что хер бы ты разобрал, кто в темноте к тебе прется. Я бы вояк подставила, если бы не предупредила! Их просто поубивали бы!

- Ты знаешь, кто это! Ладно, ладно… Окей… Где ты шлялась ночью? – тут Муха замялась. Она медленно выдохнула. – Не вздумай брехать, тебя не было с самого начала!

- Я не могу… нельзя. Не могу сказать, - прошептала девушка, пряча взгляд.
- Да зашибись просто! – Кефир отошел на шаг, всплеснув руками. – Просто блеск! Я так и знал, что от тебя жди сюрпризов! Свалилась на мою голову!

- Я свалилась?! – Саня его оттолкнула, сжав пальцы рук так сильно, что ногти впились в ладонь. Внутри головы словно что-то взорвалось, только «хлопок» оказался полностью беззвучным. Кефир пошатнулся, с недоумением коснувшись кончиками пальцев своего уха. В голове у него сильно зашумело, безболезненно, но явно неприятно. – Я. Свалилась. Охренеть. Вы сами позвали меня, разве нет? Хотя я и предупреждала, спрашивала, уверены ли…
- А кто знал, - огрызнулся командир. – Темнишь, врешь…

- Я соврала тебе один раз, искренний наш! Тогда, на ЗРК! А с какого хрена я должна была правду говорить каким-то левым чувакам? А, ну ты же, наверное, всегда так делаешь?
- За мной снайпера не ходят… Один раз… Хоть бы раз правду сказала.

- Да завали! – рыкнула Муха. Ее терпения подошло к концу. Ей надоело уже изворачиваться, уходить от прямых вопросов. Прятаться, бояться. Надоело. – Правды хочешь? Сам же говорил, что знать не желаешь. Определился? Ну так слушай. Да, я была в том бункере на Изумрудном. Провела там два года. Великолепно проводила время – меня учили обращению с оружием, драться, остальное… Ну там, по мелочи. А параллельно периодически избивали, накачивали наркотой и проводили опыты. Нас восемнадцать таких было. Добровольцев, мать их…

И нас забивали, как гребанный скот! Да мы им и были. И пытались нам это внушить, да только… только мы друг за друга держались. А как иначе то было? Иначе бы сломали… А хер у них получилось…

Два года я смотрела, как умирали другие. Мои друзья, приятели. Кто быстро, кто в муках. Кого своими же руками хоронила. И те, кто остался, держались только на одной надежде, что выберемся. Что выживем. Понимаешь, заставляли себя верить. Потому что больше верить было не во что.

Знаешь, чем закончилось? А я умерла. Последнее, что успела услышать перед… Кардиограф вроде, называется, да? Когда сердце останавливается, вот этот писк… А очнулась одна. Здесь. В Зоне.

Выжила, прикинь? А ради чего? Никого… Я хочу верить, что хоть кто-то остался жив. Может… Но… - голос ее дрогнул. Саня отвернулась, радуясь, что темнота укрывает ее от чужого взора. Командир молчал. Да и она пока не спешила продолжать, чувствуя, как влажные дорожки текут по щекам. Удивившись, одним движением стерла их. Не всхлипывала, не плакала, она привыкла держать подобные эмоции в себе. Тогда, когда умерли отец и мать. Сейчас, когда девчонки проносились у нее перед глазами. Так, лишь малое проявление того, что с ней происходило.

- Я не знаю, что именно со мной сделали, - голос ее звучал глухо. – Ты думаешь, у меня по приколу это все? Что я вырубаюсь регулярно – это так, от духоты? Носом кровь хлещет – это сосуды слабые? Мне сказали, никому не говорить, что со мной происходит. Потому что не факт, что вообще осталась человеком. И если нет… за это же могут убить. А я пытаюсь понять. Разобраться, что это такое, и как мне теперь с этим жить. И убраться отсюда. В нормальный мир. У меня другой цели нет. Больше ничего не осталось.

Правды хотел? Я не знаю, что это за снайпер. Кто за нами идет. И зачем. Не. Знаю. А не говорю, потому что не хочу смотреть, как еще и вы умрете. А шанс на это есть, если брякну лишнего. Я боюсь за вас четверых. Боюсь…

И… мне уже осточертело это все, - Саня обернулась. – Ты с Изумрудного только и делаешь, что на мне злость срываешь. Нервничаешь, а перепадает мне, словно я в каких-то твоих бедах виновата. А мне и без того головной боли хватает. Да и проблем вам не хочу.

Шепот оборвался. Пустота, блаженная тишина. Стало спокойно. Даже безразлично.
- Надоело, - повторила Муха, покачав головой. - Я вас предупреждала, но вы сказали, что, взрослые мужики, оцениваете все риски. Вот теперь скажи, надо оно тебе это или нет. Если нет, то я пойду. Или пристрели. Мне плевать, - девушка ухмыльнулась, помрачнев от внезапного озарения. –Терять то мне уже давно нечего. А все барахтаюсь… - она скрестила руки на груди, стояла, не глядя на командира.

- И куда пойдешь? – вдруг без каких-либо эмоций спросил Кефир. Голос только его немного «просел», осип.

- А не плевать ли? – Саня пожала плечами. Надолго воцарилось тягостное молчание. Командир решал… Вздохнув, он направился обратно к группе. Отойдя на пару метров, Кефир остановился и обернулся.

- Пойдем. Времени много потеряли, - и пошел дальше. Муха, опустив шапку низко на глаза, поплелась следом. Она больше не чувствовала ничего, кроме безумной усталости и апатии.

- А что, останавливаться на «поспать» не будем? – спросил Гусь, широко зевнув. Забрезжил рассвет, первые тусклые солнечные лучи безуспешно пытались пробиться через плотный утренний туман. В дымке искажались все звуки, становились то тише, то громче. Мелкие капли конденсата оседали на одежде. Было сыро, холодно и неприятно.

- Прямо здесь ляжешь? – поинтересовался Гринпис.
- Отдохнуть бы не помешало, - заметил Гоблин, по примеру Гуся, зевнув. Крякнув, он попрыгал, покрутился, пытаясь взбодриться. Огляделся. И действительно, группа сейчас больше напоминала сходку бомжей-наркоманов – грязные, бледные от недосыпа, с темными кругами под глазами. – Тем более на Склады еще идти…
- Кто бы в тебе сомневался – поспать да поесть… - хмыкнул Грин. Сталкер был самым бодрым среди них, но так он и лег спать раньше всех.

- Нет. Сначала в Бар, - хмуро отозвался Кефир, почесывая покрасневшие пальцы. На коже виднелись глубокие царапины там, где в кулак впились шипы дикого винограда. На опухших костяшках тоже красовались свежие ссадины.
- А… - протянул Гринпис.
- Мы меняем маршрут? – брови Гоблина приподнялись от удивления. – Почему?

- Потому что я так решил, - Кефир оказался непоколебим, лишь только интенсивнее скреб ногтями поврежденную кожу. – Отдыхаем еще немного и идем через лес. В нем и остановимся на ночлег. Там сторожка была… - он вдруг осекся и поднял голову. Рядом стояла Саня. В зажатых пальцах она ему протягивала лейкопластырь и перекись водорода. Командир и Муха несколько секунд смотрели друг на друга молча. Первой не выдержала девушка, закатила глаза.

- Инфекция, - кратко предупредила она.
- А… ну… - Кефир взял медикаменты. – Я обрабатывал. Аллергия просто, уже таблетки принял. Надеюсь, рука не отвалится, - мрачно пошутил он.
- Да, это было бы неприятно, - они разговаривали друг с другом через силу, глядя в разные стороны.

- Ой, как мило, - ядовито проворчал Гринпис. – Еще одна мамочка…
- Заняла твое место? – бесцветным голосом проговорила Саня. – Прости, больше не буду.
- Девка, - но девушка уже не слушала, просто отошла на несколько шагов от остальных, осматривая окрестности. Точнее то, что позволял увидеть туман.

Никого. Ничего. И ПДА все так же молчал с того момента, когда она отправила сообщение. Саня так и не получила ответов на свои вопросы.

Рядом из белой дымки периодически выныривал Гусь. Он метался между Мухой и Кефиром, первую пытаясь растормошить на каждой стоянке своими историями, второго же донимая бесконечными вопросами. Вот и сейчас он не мог найти себе места от беспокойства.
- Муха, все норма?
- Да, Гусь, спасибо, - она с трудом сумела на лице растянуть вежливую улыбку.
- Ага, понятно. Кефир, у тебя все нормально?
- А? – командир поднял голову, оторвавшись от своего занятия – он как раз заклеивал мелкие порезы лейкопластырем.
- Понятно…
- У меня тоже все прекрасно, спасибо, - съязвил Гринпис.
- А у меня не спросили, - деланно обиделся Гоблин.

- Хватит трындеть, - Кефир поднялся, кинул Сане обратно перекись, которую она ловко поймала в воздухе. – Порядок прежний. Шагаем.

Лес выглядел устрашающе – деревья здесь были старыми, с толстыми кривыми стволами. Темно-зеленые кроны оказались настолько густыми, что вовсе не пропускали света. Сумрак, из-за которого вновь пришлось включать фонари. Туман белесой дымкой струился между стволами, еще сильнее ограничивая видимость. Под ногами влажно чавкали гнилые листья. Пахло перегноем и сырым деревом.

Продвигалась группа медленно, чутко реагируя на любой посторонний звук. Кефир предупредил, что этот лес наводнен мутантами, и осторожность будет не лишней. Как в воду глядели…

Первым опасность заметил Гусь. Крикнув направление, дал дуплетом залп из ружья по неясной тени, что ловко выпрыгнула из тумана. Вот только перезарядиться уже не успевал… Саня сделала то единственное, что считала верным, заметив, что к нему устремлен еще один четвероногий силуэт. С разбегу толкнула его плечом куда-то назад. Тень пронеслась мимо, Муха почувствовала, как по куртке скользнули… пальцы? А после чего упала спиной в неглубокий овраг, который оказался позади.

Успела сгруппироваться, перекатилась, едва не разбила голову о корень одного из деревьев, но достаточно быстро встала на ноги уже на дне, пусть и сильно пошатнувшись после такой карусели. Над головой зазвучала канонада выстрелов.

- Живой? – крикнула Саня, перекрикивая стрельбу. Гусь, опираясь на руки, пытался подняться. – Ружье не потерял?
- Ды щаз! – буркнул он, быстро перезаряжаясь. Они стали спина к спине, до боли в глазах всматриваясь в туман, ожидая противника. А он не заставил себя долго ждать.

В этот раз парень стрелял гораздо экономнее. Первый заряд дроби поймал тварь во время приземления, в нескольких метрах от их двойки. Второй должен был добить, но…

- Ах ты ж хрень живучая! – он отпрыгнул в сторону, уворачиваясь от просвистевшего удара… ноги. Тварь оказалась человеком, только… Саня, не всматриваясь, не задумываясь, уже переключив режим огня на очереди, нажала спусковой крючок.

Мутант действительно напоминал человека – на худом, бело-синем теле болтались обрывки камуфляжа, лицо спрятано про потрескавшимся противогазом с болтающимся хоботом. Виднелась только нижняя челюсть с удивительно целыми и крепкими зубами. Все тело было в мелких гноящихся ранах, порезах, ссадинах, а мышцы спины словно разошлись, обнажив позвоночный столб.

Воистину омерзительное зрелище.

Длинная очередь разорвала череп мутанту, листья забрызгало кровью и серыми ошметками головного мозга. И только тогда, еще несколько раз судорожно дернувшись, тварь затихла.
Тяжело дыша, оба из молодняка вновь встали, ожидая «гостей». Но, впрочем, и наверху стрельба уже прекратилась.

- Молодежь, вы там живы или да? – крикнул Гоблин в своей обычной манере, но наигранная веселость не могла скрыть тревоги в его голосе.

- А то как же! Сейчас поднимемся! – Гусь перезарядился и протянул Сане руку. Через пару минут, помогая друг другу, они выбрались обратно.

- Ух, вот вроде не первый раз я с ней сталкиваюсь, а каждый раз такой мандараж… - пока они поднимались, весело делился с ней парень, тяжело пыхтя. – Быстра… - Саня, которая поднялась чуть выше, успела поймать его за куртку, возвращая в вертикальное положение.
- Под ноги смотри, блин! – буркнула она. – Не удивлена. Ну и тварь. Это человек?
- Это снорк! - гордо провозгласил Гусь.
- Спасибо, мне все тут же сразу стало понятно, - парень ехидно захихикал. – Я должна тебя умолять, чтобы ты рассказал?
- Было бы неплохо… - девушка не выдержала, и, впервые за весь день, хмыкнула, сдерживая искренний смех. Нет, у него и правда получалось ее немного растормошить.
- Я тебя сейчас обратно в овраг скину, - пригрозила Муха.
- Ну что сразу начинается, - вздохнул Гусь. - Наверх доползем, расскажу.

Все оказались живы и даже не ранены. Между деревьев валялось три изрешеченных пулями уродливых трупа. Гусь, выполняя свое обещание, лекцию начал практически незамедлительно, едва успев отдышаться.

- Когда-то он был человеком, ага. Но никто не знает, что сделало из них… Вот это. Кто-то говорит, что они просто сбрендили, кто-то на пси-излучение грешит…
- Как зомби, получается?
- Ну не совсем. У них вообще мало общего…
- Кроме приятной внешности, - не упустил случая влезть Гоблин.
- Зомби – они тупые. Пустышки. А снорк умный. И сильно мутированный. Видела, какой быстрый? И как высоко прыгает?
- Ага… это что-то нереальное просто.
- Вот и я о том же. Если ударит ногой… У него там какие-то измененные сухожилия… Короче, атас будет. Может кости сломать запросто. И живучий, сволочь. Обычно в стаях бродят. Ладно бы один, а когда их много…

- Тогда всяким пернатым могут пообломать крылья, - прервал Гуся Гринпис. – Если вы закончили свою великолепную рубрику «Какай просто», то напомните мне: сколько стоит нога снорка?
- Вы что, отрезать им ноги собрались? – у Сани округлились глаза. Она заметно позеленела. – Их еще и продают?

- Ну… - Гусь смущенно улыбнулся и пожал плечами. Девушка выругалась и отошла от группы, заявив, что участвовать в этом не собирается. И добавила, где она их, безумных торгашей, видела и на чем именно крутила. Гоблин только хмыкнул и даже не стал ругаться. Понял, наверное…

---

К счастью для Мухи, от членовредительства было решено отказаться. А к ранее упомянутой сторожке они выбрались уже почти под самый вечер.

Старая хижина, покосившаяся, с прохудившей крышей, но целая и более-менее крепкая. Она явно нередко использовалась для стоянок – имелось и кострище, да и море разнообразного мусора, распихнутого по углам.

Гусь травил байки, рассказывая про очередные чудачества сталкеров. Гоблин хохотал, вставляя свои неизменно остроумные комментарии. Даже Гринпис, заметно подобрев и расслабившись, весело хмыкал.

Кефир склонился над раскрытым блокнотом, но ничего не писал, лишь пощелкивая ручкой.
Саня просто пыталась поспать. Ей абсолютно не мешали остальные, но кошмары выдергивали ее обратно в реальный мир едва ли не каждые полчаса. И к тому времени, когда нужно было становиться на дежурство, девушка абсолютно не успела отдохнуть.

Расположившись в сенях, она внимательно вслушивалась в ночь, пытаясь вновь не упустить очередных незваных гостей. Но тишину нарушало только сопение и похрапывание сталкеров. А еще через некоторое время начался дождь. Тяжелые капли забарабанили по крыше, укрыв за собой все остальные лесные «шорохи».

Лишь только под конец дежурства Саня услышала знакомый лай, от которого кольнуло в висках. Девушка встрепенулась, поднялась, но вдруг резко обернулась за звук скрипнувшей половицы.

- Тебе еще двадцать минут спать, - мягко заметила она, потирая ладонями осунувшееся лицо.
- Да ладно, еще потом успею, - улыбнулся Гоблин. – Рану посмотришь? А то под повязкой все вспреет скоро.
- Да… конечно, - они сидели молча, пока Муха разматывала повязку и рассматривала «пострадавший» в заварушке в Чернобыле лоб сталкера. – Да заживает вроде. Чисто все. Струп. Ну и это… шрам останется точно.
- Шрамы мужчину украшают, - важно заметил он в ответ.
- О, ну тогда снорк эталон мужской красоты, - они оба негромко засмеялись и вновь замолкли. Гоблин запустил пальцы в бороду и задумался. Несколько раз было открывал рот, но вздыхал и ничего не говорил. Собрался с мыслями он только минут через семь, когда Муха уже решила, что остаток дежурства они проведут в тишине.

- «Шапка» мне ничего не говорит, ты молчишь…
- Гоблин, пожалуйста, не надо, - умоляюще прошептала Саня. Сталкер вздохнул.
- Кто ж тебя так напугал, дите… Но признайся, ночью же тебя с нами не было. Куда ушла? – Муха молчала, подняла ворот комбинезона, спрятав в нем нос. Словно пыталась укрыться от собеседника. – Нас почему не разбудила, если случилось чего?

- Не хотела, чтоб вы из-за меня в неприятности влипли, - буркнула Муха и тут же ойкнула, когда Гоблин отвесил ей звонкий щелбан. – За что?
- Когда уже поймешь, что мы одна группа? Эх ты, рыжая, упрямая, учи тебя, учи, все без толку…
- А бить обязательно?
- А я бил?
- Справедливо… Кстати, насчет группы. Сейчас, - Саня встала и ушла в основную комнату. Вернулась она с контейнером. – Только обещай, что спрашивать ничего не будешь.
- Ну…
- Обещай!
- Ладно, ладно, - Гоблин поднял руки в защитном жесте. – Показывай, что там у тебя… Ух, где надыбала? – сталкер «напоролся» на возмущенный взгляд Мухи и хмыкнул. – Ладно, раз обещал…
- Это ценная штука?
- Достаточно. Артефакт называется «кровь камня». Используется, как сильное обезболивающее. Лечить, не лечит, но зато становится легче, если сильно потрепало. Ну и, честно говоря, как я слышал, эффект у него, как у сильного наркотика. Сам не испытывал, не знаю. Ладно, закрывай, он же фонит.
- Забирай.
- Что?
- Забирай. Сам же сказал, что мы одна группа. Тем более я еще за шмотки долж… Ай! Ну в этот раз за что?
- Вот не понимаешь, за что. Учи тебя, учи… - Гоблин переложил артефакт в свой контейнер.

- С трупа сняла, - прошептала девушка, нарушая вновь воцарившуюся тишину. – Жалею. Может, и надо было вас с собой позвать. Может, все иначе было бы… - Гоблин покосился на нее и вздохнул. Сорвал с нее шапку и потрепал по отросшим волосам.
- Не жалей, Мухич, о том, что уже сделано. Мой отец мне всегда так говорил. А смысл жалеть? Уже ничего не изменишь, - он улыбнулся и облокотился спиной о стену. – Как понял, ты из Зоны уйти собираешься?
- Собираюсь.
- А деньги то у тебя есть? В Большом Мире жизнь дорогая, рыжая.
- Ну… у меня осталось еще…
- Сколько? Пару тысяч? У тебя хоть документы то есть? – Саня, помрачнев, покачала головой. – Не, так ты далеко не уйдешь.
- А что делать? Здесь оставаться? Я не понимаю…
- Зона редко отпускает. Единицы смогли вырваться. Мы жить больше нормальной жизнью не можем. Да и манит она обратно, родная. Без нее долго прожить не получается… И эта самая «нормальная» жизнь становится скучной, пресной. Все тебе не то, все не так.

- Ты сам то нормальную жизнь помнишь? – хмыкнула девушка.
- Я то? Конечно. Я агрономом был, - он глухо хохотнул, заметив ее изумленный взгляд. –А ты что думала? Так, молчи, а то я тебе щас…
- Ну прости, - Саня, не выдержав, тихо засмеялась. – Жила в районе, что назывался Цыганским Бугром. А «родной» говор я всегда узнаю. И знаешь… вот среди них агрономов не было. Ни одного такого не видела.
- А что, я на них похож? – обиженно насупился Гоблин.
- Неа. Ты особенный.
- Правильно, рыжая, хвали меня, хвали, - расплылся в улыбке сталкер. – Но я серьезно. Отец мой всегда хотел на земле работать. И меня к этому привлек. Только я еще и образование высшее получил. Земля, знаешь… Она же живая. Люби ее, ухаживай, и она всегда тебя возблагодарит. Да и работы я никогда не боялся. А ее было много, уж поверь мне. Я на все руки мастер был, везде успевал – что где поправить, проверить, вывести, починить…

- Тебе это нравилось, как вижу, - улыбнулась Саня.
- Безумно.
- А почему тогда… - Гоблин покачал головой.

- Не будем… Не сейчас. Ты мне расскажи. А ты чем занималась?
- А… Я с пятнадцати лет в пекарне работала. У нас на рынке. Маленькая она была, но… Ну еще кое-где, подработки по мелочи. А там было весело. Так еще и классная работа, понимаешь? Нужная, интересная. Вот как ты про землю, тоже самое могу про хлеб сказать.
- А училась где?
- Хотела после девятого класса уйти, мне нужна была любая профессия. Лишь бы нужная. Востребованная.
- Ушла?
- Нет. Познакомилась с одним кинологом. Очень уж я Арчи пришлась по душе. Это овчар у него был. То обычно к чужим вообще не подходил, а меня только видел, так сразу несся… Несмотря на команды. Он меня и подбил остаться до одиннадцатого, подкопить денег на поступление. Книги мне всякие приносил…
- Кто, Арчи?
- Да ну тебя! Кинолог! – Гоблин засмеялся.
- Собак любишь?
- А чего их не любить?
- И то верно… - сталкер поежился, явно вспоминая Зоновские «разновидности». – Поступила?
- Нет, - Саня сникла. – Не успела…

Вновь воцарилась тишина. Гоблин барабанил пальцами по контейнеру, о чем-то размышляя. Решившись, заявил:
- Знаешь, ты подкопи сначала, прежде, чем уходить. Если с нами останешься… Знаешь, я только рад за тебя буду, если ты в Большой Мир вернешься, и все у тебя будет хорошо. Но знаю я ее. Зону. Она всех своих детей любит. И тяжело отпускает.
- А я, может, подкидыш.
- Всех, - «отрезал» Гоблин. – А так подкопишь хоть, чтобы было на что жить. Там решишь…

- Я все равно, скорее всего, с вами не останусь, - грустно улыбнулась Саня. Отвечая на вопросительный взгляд сталкера, она кивком указала на основную комнату, где как раз спал Кефир. Мужчина, вспомнив, что прошлой ночью явно имела место быть большая ссора, вздохнул и щелкнул ее по носу.

- Ладно… На дАрпэ ничего. Там видно будет, - он ободряюще ей улыбнулся. Девушка кивнула, но не особенно то ему поверила. Уже поняла, что Гоблин переходит на родной язык, когда волнуется. – Спать иди. Хватит сидеть. Уже и время сколько! Охо-хо, заболтались…

Саня поднялась, но уже в дверях остановилась, обернулась.
- Гоблин, а ты вернуться обратно, к нормальной жизни, никогда не хотел?
- А как же! – охотно отозвался он. – Вот только… Вот моя семья. Как же я без них? Иди спать, утро вечера... Сама знаешь.

Остаток ночи Саня спала на удивление спокойно. И сны ей снились приятные – азарт охоты, мокрый лес, наполненный сотнями и тысячами новых запахов… А утром, глядя, как Гоблин трепет Гуся, вдруг осознала, что ей действительно стало гораздо легче.

И правда, чего бояться? Там видно будет.